I prepared Explosive Runes this morning © V
Авторы - Nasu Kinoko & Urobuchi Gen
перевод на английский - Byakko aka Baiken, WingZero, Brynhilde, Zyzzyva, CanonRap, Caradryan, one white rabbit
перевод на русский - lt.Day
Акт 13. Глава 4.
-37:02:47
Подвал? Какой подвал?Когда Ирисфиль вновь открыла глаза, первым что она увидела, был свет заходящего солнца, который окрасил высоко посаженые окна подземной части сарая в багряно-красный цвет.
Так как она потеряла сознание, она погрузилась в глубокий сон, и поэтому ей казалось, словно целый день промелькнул за секунду. Однако, вместо того чтобы называть её прошлое состояние сном, учитывая, что её тело постепенно разрушалось, можно было сказать, что тогда она была при смерти.
Но на данный момент с ней всё было хорошо, так как такой продолжительный отдых всё-таки должен был на неё хорошо подействовать. Хотя у неё всё ещё было недостаточно сил для того чтобы сесть, она могла набрать достаточно воздуха в грудь чтобы говорить.
Ирисфиль осмотрелась и заметила Хисау Майю, которая всё ещё сидела в углу комнаты словно статуя. Она сидела в том же месте и в той же позе, как и в тот момент, когда Ирисфиль погрузилась в сон. Однако её пронзительный взгляд не выказывал ни намёка на измождение или усталость. Она просто смотрела в пустоту.
Хотя её внешний вид говорил о её надёжности, её легко можно было принять за фамилияра или робота. Даже Ирисфиль не могла ничего с собой поделать и немного боялась её. Какие тренировки она должна была пройти, и какой сильной волей она обладает, чтобы сохранять сосредоточенность на таком уровне? Это было просто невообразимо.
С благоговейным трепетом Ирисфиль внезапно осознала… эта женщина по имени Хисау Майя могла уже достичь состояния выше уровнем, к которому стремился Киритцугу.
- Эй, Майя.
Ирисфиль позвала её нежным голосом. Словно пёс, который услышал звук трубы, Майя немедленно обратила свой взор на Ирисфиль.
- Почему... ты сражаешься за Киритцугу?
- Потому что ничего другого у меня нет.
Когда она поняла что её протеже (?) не испытывает боли или неудобства и просто хочет поговорить, Майя немного расслабилась и ответила после короткой паузы, которая ушла на размышления.
- Я не могу вспомнить ничего касательно моей семьи или имени. Это имя – Хисау Майя – дал мне Киритцугу, когда он делал мне фальшивый паспорт.
- Что?
Увидев удивлённое выражение на лице Ирисфиль, уголки губ Майи искривились в слабой улыбке. Для этой женщины, по лицу которой невозможно было понять, какие эмоции она испытывает, это был максимум того, как она могла выразить своё расслабленное состояние.
- Всё что я помню, так это то, что это была очень бедная страна. Не было надежды, не было будущего. Всё что осталось – всеобщий гнев и бои за еду для того чтобы выжить.
Война не кончалась. Не было средств, чтобы содержать армии, взаимная резня продолжалась без остановки. Никто не помнил, чья это была идея, но пришло время, когда кто-то предложил что будет быстрее посылать вооружённых детей на передовую, чем нанимать солдат и тренировать их.
- …
- Поэтому я ничего не помню до того момента как мне в руки дали оружие. Я могла только убивать других, чтобы продлить свою жизнь. Прицелься во врага, спусти курок; вот единственная функция, что осталась у этого существа. Всё остальное было заброшено, дети которые не могли так поступить все были убиты теми детьми, кто смог. Вот так я бесцельно и жила до того момента как я встретила Киритцугу.
Пока она говорила, Майя опустила свой взгляд и посмотрела на свои руки. В её тонких пальцах не было и следа женственной нежности, их можно было сравнить лишь острыми орудиями убийства.
- Моё сердце уже давно умерло. Лишь внешние органы всё ещё функционируют, помогая поддерживать человеческий образ. Киритцугу был человеком, взявшим меня к себе и спасшим мне жизнь, поэтому он может использовать мою жизнь, так как он захочет, вот причина по которой я здесь.
Хотя Ирисфиль давно уже догадывалась, что прошлое Майи было трагичным, то, что она сейчас сказала, выходило за рамки воображения Ирисфиль.
Она молчала и не знала что сказать. В этот раза Майя открыла свой рот и задала свой вопрос.
- А?
Ирисфиль не ожидала, что Майя спросит о чём-либо подобном, ничего не смогла с собой поделать и удивилась.
- Вы всегда жили в удалённом замке и знали очень мало о внешнем мире. Почему вы поддерживаете Киритцугу - человека поклявшегося изменить мир - до такой степени, что готовы пожертвовать своей собственной жизнью?
- Я…
Слова Майи вновь заставили Ирисфиль задуматься.
Эмия Киритцугу, её муж, человек который мечтает «спасти мир». После того, как она узнала что искомый им Святой Грааль спрятан внутри её тела, будет ли она придерживаться того же идеала что и он?
- Правда. Сказать по правде, я не очень сильно понимаю желания Киритцугу.
Да, её ответ был отрицательным.
- На самом деле, возможно, я лишь притворялась что понимала. Быть может, я делала это только ради того, чтобы быть рядом с человеком, которого я люблю. Как ты и сказала, Майя, я ничего не знаю о мире, который Киритцугу хочет изменить. Идеал в моём сердце, возможно, является лишь тем, чему Киритцугу меня научил.
- Вы так думаете?
- Ммм. Но пожалуйста, сохрани это в секрете от Киритцугу.
Для Ирисфиль это было невероятное ощущение. Сказать другому человеку о том, чего бы она никогда не сказала своему мужу.
- Неважно, какие времена наступят, я буду говорить ему, что твёрдо верю в то, что он прав. Я могу даже пожертвовать своей жизнью ради его идеала. Я притворялась, что я движима тем же идеалом что и он. Ведь если я буду обладать таким же идеалом, что и он и отдам за этот идеал свою жизнь, в сравнении с женщиной, которая просто пожертвовала собой ради своего мужа… разве не будет это менее тяжкой ношей для Киритцугу?
- Ясно.
Её любовь к Киритцугу и её вера в Сэйбер были двумя различными чувствами. Ирисфиль впервые испытывала то чувство, когда она знала, что она может с кем-то поделиться своими мыслями, и возможно это можно было назвать «дружбой».
- Тогда, мэм, есть ли у вас свои собственные желания?
Когда ей вновь задали этот вопрос, Ирисфиль вспомнила битву в лесу, в которую она вступила вместе с Майей. Тогда, до того как она почувствовала сильное и подавляющее присутствие Котомине Кирея, откуда взялась её воля к сражению?
- Возможно, у меня нет желания. Я желаю, чтобы Киритцугу и Сэйбер обрели победу. Я желаю, чтобы они заполучили Грааль.
Конечно же, это так же означало смерть Ирисфиль, расставание навечно с Киритцугу.
Однако даже если и так, это желание было фонтаном, которое разжигало отвагу в её сердце.
- Это… так называемое желание семьи Айнцберн, достижение Третьей Магии?
- Нет. Я не буду против, даже если мы не достигнем Высшего Грааля. На что я надеюсь, так это на то, что мы покончим с этой Войной навсегда. Того же самого добивается Киритцугу; изменить структуру этого мира, покончить с войнами. Война за Святой Грааль в городе Фуюки не будет исключением, так ведь?
Это происходит уже в четвёртый раз, и я хочу, чтобы это был последний ритуал Прикосновения Небес. В этом смысле, из всех гомункулов, которые были принесены в жертву в качестве сосудов Святого Грааля, я надеюсь, что я буду последней.
- Ммм.
Илиясфиль фон Айнцберн. Создание, в котором были соединены все великие достижения алхимии, рождённое из чрева гомункула и выращенное из семени волшебника. Хоть она и не видела её своими собственными глазами, Майя давно знала о её существовании.
- Всё было запланировано главой семьи. Касательно защитника Грааля - меня – он планировал использовать гомункула более сложной конструкции. Он не только поместил тайну Святого Грааля в эмбрион, он даже добавил внешние магические цепи и наделил физическое тело способностью стать Граалем.
Даже до начала Четвёртой Войны, глава семьи предсказывал, что есть вероятность того, что будет и Пятая Война, поэтому он разрешил дать Илии родиться. Если Киритцугу и я не справимся, тогда это дитя станет экспериментальным образцом для «Платья Небес».
В этот раз голос Ирисфиль был полон нежности и любви.
Это было твёрдым доказательством того, что гомункул, которого называли Ирисфиль, не был просто искусственно созданной машиной. У неё было сердце человека, она познала любовь, счастливые улыбки и слёзы печали. Тепло, которое жило в её сердце, было самой важной частью, которая требуется для человеческого существа.
- Пока я держала этого ребенка, и кормила его… я знала, что в конце ему не удастся избежать судьбы стать сосудом. Можешь ли ты понять чувства матери, которая чувствует безграничное отчаянье, глядя на своё драгоценное дитя?
- …
Майя промолчала не ответив.
- Однако это бремя гомункулов семьи Айнцберн. Будь то мой ребёнок или мой дед; мы ощущаем эту печаль каждый раз, когда рождается дочь. Эта судьба будет продолжаться, пока длиться Война в Фуюки.
И потому, я надеюсь, что вся эта боль может закончиться вместе со мной, если я, используя своё тело, покончу с этим упрямым желанием семьи Айнцберн. Если моё желание будет исполнено, тогда моя дочь будет избавлена от такой трагичной судьбы. Тогда это дитя проживёт свою жизнь человеком, и никак не будет связана со Святым Граалем.
- Таковы материнские чувства?
Ирисфиль поняла, что проявила слишком много эмоций, только когда Майя спросила об этом. Она смущенно и грустно улыбнулась.
- Возможно. Быть может тебе будет сложно понять, Майя.
- Нет, не очень. Я тоже была матерью.
- Что?
Это был очень неожиданный ответ. Ирисфиль даже не поверила своим ушам.
Словно извиняясь за то, что она так удивила Ирисфиль, Майя продолжила спокойным голосом.
- Я действительно забеременела и родила, хотя можно сказать, что это вышло случайно.
- Ты была замужем?
- Нет. Я не знаю, кто был отцом. После битвы, каждую ночь в бараках солдаты-мужчины приходили к нам солдатам женщинам и… я не помню, когда это началось… в любом случае, вскоре после того как я стала женщиной, я забеременела.
Ребёнку даже не дали имени, и я не знаю, жив ли он до сих пор. Если он не умер, тогда он должен продолжать существовать в далёком уголке того поля боя и драться за свою жизнь. Там детям дают оружие и посылают в бой, когда им исполняется пять лет.
- Да как такое…
Когда она услышала, как бывший солдат из детского батальона рассказывает о своём трагичном прошлом, Ирисфиль оказалась поражена до глубины души.
- Вы удивлены? Но подобное определённо не ново в этом мире, не так ли? Современные террористы и подразделения партизан известны тем, что используют детей в качестве солдат, и я в качестве успешного примера служу тому доказательством. Поэтому, детей, которые разделят мой опыт, не станет меньше в современном мире, их будет всё больше и больше.
Майя спокойно продолжала говорить, но в её глазах становилось всё меньше и меньше жизни. Печаль и гнев тоже ушли из её голоса. Похоже, единственное, что было в её воспоминаниях - лишь бесконечное отчаянье.
- Мэм, возможно вы думали, что этот мир, который вы впервые увидели своими собственными глазами - прекрасен и завидовали тем, кто в нём живёт. Однако я очень завидую вам, кто всегда жил в этом замке. Вы не познали ужасов и уродства этого мира.
Хотя в анализе Майи не было зависти или гнева, Ирисфиль стало неловко, когда она услышала эти слова.
Майя, похоже, уловила чувства Ирисфиль, поэтому она продолжила.
- Если такой мир действительно можно изменить… тогда неважно как Киритцугу решит использовать мою жизнь для того чтобы достичь этого, я не выскажу ни единого возражения.
«Но я не знаю ничего, что я могла бы делать отдельно от сражений» - мягко пробормотала Майя, обращаясь сама к себе. Не было преувеличений в этой фразе. Без целей и надежды; её сердце было также пусто как сожженное поле.
Хотя её внутренний мир был полностью отличен от мира Киритцугу, они были потрясающе похожи как солдаты. Всём своим существом Майя постоянно напоминала Киритцугу, и одновременно с этим она была ему примером. Киритцугу замуровал себя внутри этой дилеммы потому, что существование Майи было близко ему, и он сделал себя абсолютно безжалостной и жестокой машиной убийства.
- Что… ты будешь делать после того как Киритцугу исполнит своё желание?
Когда Ирисфиль спросила об этом, в глазах Майи вновь появилась озадаченность.
- Я никогда не думала, что смогу пережить выполнение этого задания. Если мне действительно удастся остаться в живых, тогда у меня не будет причин продолжать жить. В мире, изменённом Киритцугу, для меня не найдется места.
В мире без войн нет места такой как она, не знавшей ничего кроме сражений. Для Майи это было логичный вывод.
Такие депрессивные и грустные чувства заставили Ирисфиль заговорить.
- Нет, это не так. Майя, тебе есть, что делать после того, как война закончиться.
- …
Ирисфиль продолжила говорить, глядя на озадаченную женщину-солдата.
- Ты должна найти свою семью, своё имя, и узнать, где находиться твой ребёнок. Такие вещи не следует забывать. Подобное нужно помнить.
- Так ли это…
В отличие от страстной фразы Ирисфиль, голос Майи был полон индифферентного безразличия.
- Если мы сможем попасть в мир без войны, тогда воспоминания таких людей как я будут не иначе как кошмарными. Если я буду помнить о них, это причинит мне ещё большую боль. Ты хочешь, чтобы я привнесла семена гнева в утопию, которую мы, наконец, создадим?
- Это не так. Твоя жизнь не было сном. Всё это на самом деле произошло. Если создавая мир похоронить все эти воспоминания о тьме прошлого, это будет ничем иным как страшной ложью. Я думаю, что по-настоящему безмятежный мир не должен просто забыть прежние раны и жертвы, чтобы мы не пошли по тому же грустному пути и смогли бы создать спокойный новый мир.
- …
Майя молча смотрела на Ирисфиль и заговорила только после того, как она, судя по её лицу, немного расслабилась.
- Вы должны были сказать это Киритцугу раньше. Если бы вы сделали это, быть может, он бы уже обрёл спасение.
Искренние слова Майи привнесли одновременно и радость и одиночество в сердце Ирисфиль.
Возможно, так как она была уже на краю гибели, ей уже не представиться шанс поговорить с мужем.
- Тогда, Майя, я доверю тебе сказать эти слова ему. Скажи ему, что это я сказала.
В ответ Майя неуверенно пожала плечами.
- Я сделаю это, когда представиться шанс. Но это будет когда война закончиться. Сейчас мы не должны расслабляться.
Хотя голос Майи был холоден, Ирисфиль чувствовала игривость в её словах.
- И правда, ты такая…
Здание сарая внезапно сильно встряхнуло в тот момент, когда Ирисфиль собиралась закончить фразу.
Майя оказалась рядом с Ирисфиль и обняла её за плечи, быстро переходя в боевой режим. Её взгляд стал острым как меч, она схватила пистолет-пулемёт своей правой рукой и взяла на прицел железные двери сарая.
Каменный сарай вновь тряхнуло. В этот раз толстая и тяжёлая железная дверь прогнулась от мощного удара извне, словно кто-то снаружи бил в дверь сарая. Подобное было возможно лишь при использовании машинного крана. Обеих женщин, которые участвовали в Войне, это вовсе не удивляло, и поэтому вместо удивления они ощущали отчаянье.
Если тот, кто в данный момент намеривался ворваться в сарай, действительно был Слугой, тогда оружие Майи будет абсолютно бесполезно против него. Более того, в этом случае они не смогут сбежать, так как они фактически были заперты в тупике.
Однако кроме всего этого ужаса, первым, что родилось в их мыслях так это ошеломленное замешательство.
Кто мог знать, что Ирисфиль пряталась в подземном сарае?
Защитный барьер должен был засечь любых появившихся фамилияров или любое применение ясновиденья. Однако противник не провёл никакой разведки и сразу послал Слугу в убежище Ирисфиль; не может же быть, чтобы он знал об этом месте давным-давно?
Третий толчок. До того как железные двери были уничтожены, каменные стены вокруг них более не могли выдержать удара такой силы и сдались первыми.
Вместе с клубами пыли железные двери рухнули внутрь сарая. Заходящее солнце засияло через дверной проход, окрашивая помещение в кроваво-красный цвет.
И гигантская фигура, возвышающаяся над металлическими обломками и пылью, несомненно, принадлежала Слуге Райдеру, Королю Завоевателей, Искандеру.
Всё что могла сделать Майя так это в абсолютном отчаянье сжать рукоять пистолета-пулемёта.
перевод на английский - Byakko aka Baiken, WingZero, Brynhilde, Zyzzyva, CanonRap, Caradryan, one white rabbit
перевод на русский - lt.Day
Акт 13. Глава 4.
-37:02:47
Подвал? Какой подвал?Когда Ирисфиль вновь открыла глаза, первым что она увидела, был свет заходящего солнца, который окрасил высоко посаженые окна подземной части сарая в багряно-красный цвет.
Так как она потеряла сознание, она погрузилась в глубокий сон, и поэтому ей казалось, словно целый день промелькнул за секунду. Однако, вместо того чтобы называть её прошлое состояние сном, учитывая, что её тело постепенно разрушалось, можно было сказать, что тогда она была при смерти.
Но на данный момент с ней всё было хорошо, так как такой продолжительный отдых всё-таки должен был на неё хорошо подействовать. Хотя у неё всё ещё было недостаточно сил для того чтобы сесть, она могла набрать достаточно воздуха в грудь чтобы говорить.
Ирисфиль осмотрелась и заметила Хисау Майю, которая всё ещё сидела в углу комнаты словно статуя. Она сидела в том же месте и в той же позе, как и в тот момент, когда Ирисфиль погрузилась в сон. Однако её пронзительный взгляд не выказывал ни намёка на измождение или усталость. Она просто смотрела в пустоту.
Хотя её внешний вид говорил о её надёжности, её легко можно было принять за фамилияра или робота. Даже Ирисфиль не могла ничего с собой поделать и немного боялась её. Какие тренировки она должна была пройти, и какой сильной волей она обладает, чтобы сохранять сосредоточенность на таком уровне? Это было просто невообразимо.
С благоговейным трепетом Ирисфиль внезапно осознала… эта женщина по имени Хисау Майя могла уже достичь состояния выше уровнем, к которому стремился Киритцугу.
- Эй, Майя.
Ирисфиль позвала её нежным голосом. Словно пёс, который услышал звук трубы, Майя немедленно обратила свой взор на Ирисфиль.
- Почему... ты сражаешься за Киритцугу?
- Потому что ничего другого у меня нет.
Когда она поняла что её протеже (?) не испытывает боли или неудобства и просто хочет поговорить, Майя немного расслабилась и ответила после короткой паузы, которая ушла на размышления.
- Я не могу вспомнить ничего касательно моей семьи или имени. Это имя – Хисау Майя – дал мне Киритцугу, когда он делал мне фальшивый паспорт.
- Что?
Увидев удивлённое выражение на лице Ирисфиль, уголки губ Майи искривились в слабой улыбке. Для этой женщины, по лицу которой невозможно было понять, какие эмоции она испытывает, это был максимум того, как она могла выразить своё расслабленное состояние.
- Всё что я помню, так это то, что это была очень бедная страна. Не было надежды, не было будущего. Всё что осталось – всеобщий гнев и бои за еду для того чтобы выжить.
Война не кончалась. Не было средств, чтобы содержать армии, взаимная резня продолжалась без остановки. Никто не помнил, чья это была идея, но пришло время, когда кто-то предложил что будет быстрее посылать вооружённых детей на передовую, чем нанимать солдат и тренировать их.
- …
- Поэтому я ничего не помню до того момента как мне в руки дали оружие. Я могла только убивать других, чтобы продлить свою жизнь. Прицелься во врага, спусти курок; вот единственная функция, что осталась у этого существа. Всё остальное было заброшено, дети которые не могли так поступить все были убиты теми детьми, кто смог. Вот так я бесцельно и жила до того момента как я встретила Киритцугу.
Пока она говорила, Майя опустила свой взгляд и посмотрела на свои руки. В её тонких пальцах не было и следа женственной нежности, их можно было сравнить лишь острыми орудиями убийства.
- Моё сердце уже давно умерло. Лишь внешние органы всё ещё функционируют, помогая поддерживать человеческий образ. Киритцугу был человеком, взявшим меня к себе и спасшим мне жизнь, поэтому он может использовать мою жизнь, так как он захочет, вот причина по которой я здесь.
Хотя Ирисфиль давно уже догадывалась, что прошлое Майи было трагичным, то, что она сейчас сказала, выходило за рамки воображения Ирисфиль.
Она молчала и не знала что сказать. В этот раза Майя открыла свой рот и задала свой вопрос.
- А?
Ирисфиль не ожидала, что Майя спросит о чём-либо подобном, ничего не смогла с собой поделать и удивилась.
- Вы всегда жили в удалённом замке и знали очень мало о внешнем мире. Почему вы поддерживаете Киритцугу - человека поклявшегося изменить мир - до такой степени, что готовы пожертвовать своей собственной жизнью?
- Я…
Слова Майи вновь заставили Ирисфиль задуматься.
Эмия Киритцугу, её муж, человек который мечтает «спасти мир». После того, как она узнала что искомый им Святой Грааль спрятан внутри её тела, будет ли она придерживаться того же идеала что и он?
- Правда. Сказать по правде, я не очень сильно понимаю желания Киритцугу.
Да, её ответ был отрицательным.
- На самом деле, возможно, я лишь притворялась что понимала. Быть может, я делала это только ради того, чтобы быть рядом с человеком, которого я люблю. Как ты и сказала, Майя, я ничего не знаю о мире, который Киритцугу хочет изменить. Идеал в моём сердце, возможно, является лишь тем, чему Киритцугу меня научил.
- Вы так думаете?
- Ммм. Но пожалуйста, сохрани это в секрете от Киритцугу.
Для Ирисфиль это было невероятное ощущение. Сказать другому человеку о том, чего бы она никогда не сказала своему мужу.
- Неважно, какие времена наступят, я буду говорить ему, что твёрдо верю в то, что он прав. Я могу даже пожертвовать своей жизнью ради его идеала. Я притворялась, что я движима тем же идеалом что и он. Ведь если я буду обладать таким же идеалом, что и он и отдам за этот идеал свою жизнь, в сравнении с женщиной, которая просто пожертвовала собой ради своего мужа… разве не будет это менее тяжкой ношей для Киритцугу?
- Ясно.
Её любовь к Киритцугу и её вера в Сэйбер были двумя различными чувствами. Ирисфиль впервые испытывала то чувство, когда она знала, что она может с кем-то поделиться своими мыслями, и возможно это можно было назвать «дружбой».
- Тогда, мэм, есть ли у вас свои собственные желания?
Когда ей вновь задали этот вопрос, Ирисфиль вспомнила битву в лесу, в которую она вступила вместе с Майей. Тогда, до того как она почувствовала сильное и подавляющее присутствие Котомине Кирея, откуда взялась её воля к сражению?
- Возможно, у меня нет желания. Я желаю, чтобы Киритцугу и Сэйбер обрели победу. Я желаю, чтобы они заполучили Грааль.
Конечно же, это так же означало смерть Ирисфиль, расставание навечно с Киритцугу.
Однако даже если и так, это желание было фонтаном, которое разжигало отвагу в её сердце.
- Это… так называемое желание семьи Айнцберн, достижение Третьей Магии?
- Нет. Я не буду против, даже если мы не достигнем Высшего Грааля. На что я надеюсь, так это на то, что мы покончим с этой Войной навсегда. Того же самого добивается Киритцугу; изменить структуру этого мира, покончить с войнами. Война за Святой Грааль в городе Фуюки не будет исключением, так ведь?
Это происходит уже в четвёртый раз, и я хочу, чтобы это был последний ритуал Прикосновения Небес. В этом смысле, из всех гомункулов, которые были принесены в жертву в качестве сосудов Святого Грааля, я надеюсь, что я буду последней.
- Ммм.
Илиясфиль фон Айнцберн. Создание, в котором были соединены все великие достижения алхимии, рождённое из чрева гомункула и выращенное из семени волшебника. Хоть она и не видела её своими собственными глазами, Майя давно знала о её существовании.
- Всё было запланировано главой семьи. Касательно защитника Грааля - меня – он планировал использовать гомункула более сложной конструкции. Он не только поместил тайну Святого Грааля в эмбрион, он даже добавил внешние магические цепи и наделил физическое тело способностью стать Граалем.
Даже до начала Четвёртой Войны, глава семьи предсказывал, что есть вероятность того, что будет и Пятая Война, поэтому он разрешил дать Илии родиться. Если Киритцугу и я не справимся, тогда это дитя станет экспериментальным образцом для «Платья Небес».
В этот раз голос Ирисфиль был полон нежности и любви.
Это было твёрдым доказательством того, что гомункул, которого называли Ирисфиль, не был просто искусственно созданной машиной. У неё было сердце человека, она познала любовь, счастливые улыбки и слёзы печали. Тепло, которое жило в её сердце, было самой важной частью, которая требуется для человеческого существа.
- Пока я держала этого ребенка, и кормила его… я знала, что в конце ему не удастся избежать судьбы стать сосудом. Можешь ли ты понять чувства матери, которая чувствует безграничное отчаянье, глядя на своё драгоценное дитя?
- …
Майя промолчала не ответив.
- Однако это бремя гомункулов семьи Айнцберн. Будь то мой ребёнок или мой дед; мы ощущаем эту печаль каждый раз, когда рождается дочь. Эта судьба будет продолжаться, пока длиться Война в Фуюки.
И потому, я надеюсь, что вся эта боль может закончиться вместе со мной, если я, используя своё тело, покончу с этим упрямым желанием семьи Айнцберн. Если моё желание будет исполнено, тогда моя дочь будет избавлена от такой трагичной судьбы. Тогда это дитя проживёт свою жизнь человеком, и никак не будет связана со Святым Граалем.
- Таковы материнские чувства?
Ирисфиль поняла, что проявила слишком много эмоций, только когда Майя спросила об этом. Она смущенно и грустно улыбнулась.
- Возможно. Быть может тебе будет сложно понять, Майя.
- Нет, не очень. Я тоже была матерью.
- Что?
Это был очень неожиданный ответ. Ирисфиль даже не поверила своим ушам.
Словно извиняясь за то, что она так удивила Ирисфиль, Майя продолжила спокойным голосом.
- Я действительно забеременела и родила, хотя можно сказать, что это вышло случайно.
- Ты была замужем?
- Нет. Я не знаю, кто был отцом. После битвы, каждую ночь в бараках солдаты-мужчины приходили к нам солдатам женщинам и… я не помню, когда это началось… в любом случае, вскоре после того как я стала женщиной, я забеременела.
Ребёнку даже не дали имени, и я не знаю, жив ли он до сих пор. Если он не умер, тогда он должен продолжать существовать в далёком уголке того поля боя и драться за свою жизнь. Там детям дают оружие и посылают в бой, когда им исполняется пять лет.
- Да как такое…
Когда она услышала, как бывший солдат из детского батальона рассказывает о своём трагичном прошлом, Ирисфиль оказалась поражена до глубины души.
- Вы удивлены? Но подобное определённо не ново в этом мире, не так ли? Современные террористы и подразделения партизан известны тем, что используют детей в качестве солдат, и я в качестве успешного примера служу тому доказательством. Поэтому, детей, которые разделят мой опыт, не станет меньше в современном мире, их будет всё больше и больше.
Майя спокойно продолжала говорить, но в её глазах становилось всё меньше и меньше жизни. Печаль и гнев тоже ушли из её голоса. Похоже, единственное, что было в её воспоминаниях - лишь бесконечное отчаянье.
- Мэм, возможно вы думали, что этот мир, который вы впервые увидели своими собственными глазами - прекрасен и завидовали тем, кто в нём живёт. Однако я очень завидую вам, кто всегда жил в этом замке. Вы не познали ужасов и уродства этого мира.
Хотя в анализе Майи не было зависти или гнева, Ирисфиль стало неловко, когда она услышала эти слова.
Майя, похоже, уловила чувства Ирисфиль, поэтому она продолжила.
- Если такой мир действительно можно изменить… тогда неважно как Киритцугу решит использовать мою жизнь для того чтобы достичь этого, я не выскажу ни единого возражения.
«Но я не знаю ничего, что я могла бы делать отдельно от сражений» - мягко пробормотала Майя, обращаясь сама к себе. Не было преувеличений в этой фразе. Без целей и надежды; её сердце было также пусто как сожженное поле.
Хотя её внутренний мир был полностью отличен от мира Киритцугу, они были потрясающе похожи как солдаты. Всём своим существом Майя постоянно напоминала Киритцугу, и одновременно с этим она была ему примером. Киритцугу замуровал себя внутри этой дилеммы потому, что существование Майи было близко ему, и он сделал себя абсолютно безжалостной и жестокой машиной убийства.
- Что… ты будешь делать после того как Киритцугу исполнит своё желание?
Когда Ирисфиль спросила об этом, в глазах Майи вновь появилась озадаченность.
- Я никогда не думала, что смогу пережить выполнение этого задания. Если мне действительно удастся остаться в живых, тогда у меня не будет причин продолжать жить. В мире, изменённом Киритцугу, для меня не найдется места.
В мире без войн нет места такой как она, не знавшей ничего кроме сражений. Для Майи это было логичный вывод.
Такие депрессивные и грустные чувства заставили Ирисфиль заговорить.
- Нет, это не так. Майя, тебе есть, что делать после того, как война закончиться.
- …
Ирисфиль продолжила говорить, глядя на озадаченную женщину-солдата.
- Ты должна найти свою семью, своё имя, и узнать, где находиться твой ребёнок. Такие вещи не следует забывать. Подобное нужно помнить.
- Так ли это…
В отличие от страстной фразы Ирисфиль, голос Майи был полон индифферентного безразличия.
- Если мы сможем попасть в мир без войны, тогда воспоминания таких людей как я будут не иначе как кошмарными. Если я буду помнить о них, это причинит мне ещё большую боль. Ты хочешь, чтобы я привнесла семена гнева в утопию, которую мы, наконец, создадим?
- Это не так. Твоя жизнь не было сном. Всё это на самом деле произошло. Если создавая мир похоронить все эти воспоминания о тьме прошлого, это будет ничем иным как страшной ложью. Я думаю, что по-настоящему безмятежный мир не должен просто забыть прежние раны и жертвы, чтобы мы не пошли по тому же грустному пути и смогли бы создать спокойный новый мир.
- …
Майя молча смотрела на Ирисфиль и заговорила только после того, как она, судя по её лицу, немного расслабилась.
- Вы должны были сказать это Киритцугу раньше. Если бы вы сделали это, быть может, он бы уже обрёл спасение.
Искренние слова Майи привнесли одновременно и радость и одиночество в сердце Ирисфиль.
Возможно, так как она была уже на краю гибели, ей уже не представиться шанс поговорить с мужем.
- Тогда, Майя, я доверю тебе сказать эти слова ему. Скажи ему, что это я сказала.
В ответ Майя неуверенно пожала плечами.
- Я сделаю это, когда представиться шанс. Но это будет когда война закончиться. Сейчас мы не должны расслабляться.
Хотя голос Майи был холоден, Ирисфиль чувствовала игривость в её словах.
- И правда, ты такая…
Здание сарая внезапно сильно встряхнуло в тот момент, когда Ирисфиль собиралась закончить фразу.
Майя оказалась рядом с Ирисфиль и обняла её за плечи, быстро переходя в боевой режим. Её взгляд стал острым как меч, она схватила пистолет-пулемёт своей правой рукой и взяла на прицел железные двери сарая.
Каменный сарай вновь тряхнуло. В этот раз толстая и тяжёлая железная дверь прогнулась от мощного удара извне, словно кто-то снаружи бил в дверь сарая. Подобное было возможно лишь при использовании машинного крана. Обеих женщин, которые участвовали в Войне, это вовсе не удивляло, и поэтому вместо удивления они ощущали отчаянье.
Если тот, кто в данный момент намеривался ворваться в сарай, действительно был Слугой, тогда оружие Майи будет абсолютно бесполезно против него. Более того, в этом случае они не смогут сбежать, так как они фактически были заперты в тупике.
Однако кроме всего этого ужаса, первым, что родилось в их мыслях так это ошеломленное замешательство.
Кто мог знать, что Ирисфиль пряталась в подземном сарае?
Защитный барьер должен был засечь любых появившихся фамилияров или любое применение ясновиденья. Однако противник не провёл никакой разведки и сразу послал Слугу в убежище Ирисфиль; не может же быть, чтобы он знал об этом месте давным-давно?
Третий толчок. До того как железные двери были уничтожены, каменные стены вокруг них более не могли выдержать удара такой силы и сдались первыми.
Вместе с клубами пыли железные двери рухнули внутрь сарая. Заходящее солнце засияло через дверной проход, окрашивая помещение в кроваво-красный цвет.
И гигантская фигура, возвышающаяся над металлическими обломками и пылью, несомненно, принадлежала Слуге Райдеру, Королю Завоевателей, Искандеру.
Всё что могла сделать Майя так это в абсолютном отчаянье сжать рукоять пистолета-пулемёта.
@темы: Fate/Zero, Fate/stay night
-
-
08.12.2010 в 15:05Очень хороший, хоть и грустный слегка, отрывок...
-
-
08.12.2010 в 19:18Искандер!..^________^
что её протеже (?)
А почему знак вопроса? Слово в прицнипе использовано не так уж неверно, но можно и заменить его на "Та, кого она защищает".
тогда этот дитя
Ы.) Согласуй.)
-
-
08.12.2010 в 19:49Конец же акта. Интересное будет продолжаться в следующем )
Sole Fire
А почему знак вопроса? Слово в прицнипе использовано не так уж неверно, но можно и заменить его на "Та, кого она защищает".
В английском переводе тоже было протежее, и я решил его оставить пока не найду или мне не предоложат достойный вариант замены. Думаю )
Ы.) Согласуй.)
Спасибо )
-
-
14.12.2010 в 16:44В мире без войн нет места, такой как она, кто знал ничего кроме сражений. - В мире без войн нет места такой как она, не знавшей ничего кроме сражений. - могет так лучше?
Майя молча смотрела Ирисфиль и заговорила только после того, как она, судя по её лицу, немного расслабилась. - смотрела на Ирисфиль?
-
-
17.12.2010 в 19:12Поправлено )